Кто-то мне должен деньги - Страница 20

Там шла игра, семикарточный штуд. На пятой карте остались двое: Фред Стел и Лео Моргентаузер. Лео выглядел на возможный флеш, Фред — на стрэйт. Дуг Холлман сдавал. Я взглянул на карты, затем — на лица и понял, что Лео либо уже имеет пять карт, либо вот-вот прикупит, а Фред держится за стрэйт, пока только на четыре карты, и пятая ему не светит; и, наблюдая за всем этим, я начал успокаиваться и входить в норму, несмотря на соседство Сида Фалько.

Игра в покер два раза в неделю, по средам и воскресеньям, была нашей традицией вот уже целых пять или шесть лет, и за все эти годы произошли только небольшие изменения в составе игроков. Теперь нас было пять завсегдатаев, включая меня, плюс еще пяток ребят, которые заходили время от времени. Лео Моргентаузер (законченный флеш, выступающий в настоящий момент против незаконченного стрэйта Фреда) был одним из «незавсегдатаев». Он работал учителем в профессионально-технической школе в Квинсе и специализировался не то по автомобилям, не то по швейным машинам, не то по чему-то там еще. Выглядел он забавно — высокий, худой, с лохматой шевелюрой и громадным кадыком. Лео был женат, а зарабатывал, вероятно, не очень много, поэтому приходил играть он нечасто, но когда это случалось, он, как правило, выигрывал. Он хорошо разбирался в психологии покера и великолепно блефовал, когда ему это было нужно. Его самым большим недостатком было то, что он старался как можно реже рисковать. Поэтому иногда он уносил домой меньше наших денег, чем мог бы. Разумеется, меня это не огорчало.

Кроме него, за столом в этот вечер сидели только завсегдатаи. Фред Стел, который сейчас как раз остался один на один с Лео, не очень-то соображал в картах и был почти таким же профаном, как Джерри Аллен. Проигрывал он регулярно, может быть четыре раза из пяти, но каждый раз, когда начинал проигрывать, он осторожничал, поэтому редко проигрывал помногу. Предметом шуток над Фредом была его жена Кора. Она не выносила азартных игр и всегда пыталась выследить Фреда, звонила чуть ли не каждый раз, когда мы играли, спрашивая, не с нами ли Фред, и Джерри его всегда покрывал. Раза два она даже заявилась в квартиру, но Джерри ее не пускал с тех пор, как однажды, больше года назад, она дала ему по носу. Было очень смешно, хотя Джерри, у которого из носа хлынула кровь, не находил этого. Фред был владельцем прачечной самообслуживания на Флэтбуш-авеню в Бруклине, и, я полагаю, зарабатывал он довольно прилично, судя по тому, что в среднем он оставлял за каждую нашу встречу по десять — двадцать долларов. К тому же он много играл на скачках. Кстати, это по его совету я начал делать ставки у Томми Маккея.

Дуг Холлман (он в настоящий момент сдавал), громадный волосатый толстяк, был хозяином автозаправочной станции на Второй авеню, недалеко от Мидтаунского туннеля. Он относился к типу «бурных» игроков, тех, кто, блефуя, пытается выглядеть злобно и угрожающе. В общем, он неплохо играл в покер, выигрывал чаще, чем проигрывал, и единственное, чем он меня всерьез раздражал, были дешевые двадцатипятицентовые сигары, которые он постоянно курил.

И наконец, Сид Фалько — худощавый, серьезный и, вероятно, самый молодой из всех сидящих за столом. Он и к покеру относился с убийственной серьезностью и всю свою игру строил на математических расчетах, играл строго по инструкции, что значит — очень консервативно, без воображения; выигрывал он понемногу, но регулярно. Обычно два-три раза за вечер он пытался блефовать, ведь в инструкции говорится, что время от времени следует делать это, чтобы держать других игроков в напряжении, но все его попытки оказывались прозрачными, как вощеная бумага. Блефовать было для него настолько неестественно, что он и вел себя при этом по-дурацки, как свихнувшийся робот в научно-фантастическом рассказе. Прикуривал сигарету, все время как-то странно дергаясь, или начинал рассказывать анекдот высоким тонким голосом, или принимался сверять свои часы с часами всех остальных. Так что его блефы обычно проваливались.

Текущая раздача наконец закончилась, и когда Фред Стел ответил на последнюю ставку Лео Моргентаузера, все поняли, что он в конце концов прикупил-таки себе свой стрэйт. И разумеется, все, за исключением Фреда, давно уже знали, что у Лео был флеш.

Лео начал проделывать номера из репертуара актерской студии: хмуро посмотрел на свои закрытые карты, на открытые карты Фреда, на фишки перед собой, на банк, на противоположную стену и, наконец, вздыхая и покачивая головой, поднял ставку.

А Фред поднял еще. Потому, что он дурак в игре, потому, что его стрэйт ему пришел и он не мог поверить, что этот стрэйт был проигрышем, и потому, что игра недавно началась и пока еще он не успел много проиграть.

И тогда Лео вскричал: «Ха!» — и с великолепным размахом и зловещей победной улыбкой поднял Фреда в ответ.

На Фреда было жалко смотреть. Он уже понял, что его провели, но Лео немного переигрывал, и поэтому Фред не вышел. У него оставалась еще последняя слабая надежда, что Лео пытается провернуть двойной обратный блеф, хотя, разумеется, на самом деле этого не было. Так что в конце концов Фреду пришлось платить.

Лео показал ему флеш и забрал банк.

Фред даже не потрудился показать стрэйт. Он просто сложил свои карты и оттолкнул их в сторону.

Следующим сдавал Лео. Только что выиграв, он, конечно, раздал опять на семикарточный штуд. Мне достались четверка и девятка, а потом валет, все три разных мастей, и я вышел. Оставшееся время, пока шла игра, я наблюдал за Сидом Фалько. У него были две дамы, и он разыгрывал свою партию тщательно и методично. Единственным соперником его был Джерри Аллен. У Джерри, судя по его виду, были короли.